Олеся Шайтанова – балерина-вундеркинд. Окончив с отличием Киевское хореографическое училище, сразу стала ведущей солисткой в Национальной опере Украины, а спустя 3 года – прима-балериной в Литовской национальной опере. На ее счету – главные премии престижных балетных конкурсов, первые травмы и огромное желание двигаться дальше. Специально для Balletristic Олеся рассказала о работе в зарубежном театре, отношениях со спортом, страхах, амбициях и всепоглощающей любви к танцу.
Я такой человек – мне нужно пространство, мне нужно побежать, мне нужно нараспашку. В Киеве большая сцена, есть, где развернуться. А в Вильнюсе – наоборот. Мне не хватает места!
В прошлом году я станцевала в Вильнюсе «Дон Кихот» на гастролях, а потом получила предложение остаться в театре на позиции примы-балерины. Мы с педагогом посоветовались и решили: почему бы и не попробовать?
В Киеве ведущий солист не выйдет в па-де-труа, например. В Вильнюсе такого нет: и солисты, и примы выходят в кордебалетных партиях, и в этом нет ничего зазорного. За выходы на сцену ты получаешь баллы, которые потом конвертируются в зарплату. Так что, это еще и дополнительный стимул в работе, мне такой подход очень нравится.
Я рада, как все сложилось. Здесь в репертуаре есть спектакли модерн, и это очень интересно для развития – раньше я никогда не танцевала такую хореографию. Соотношение классики и модерна – примерно 65% и 35% соответственно.
В модерне мне еще сложно двигаться, я привыкла к классике, где все по позициям, по точкам. Но в этом году у нас была замечательная премьера Кшиштофа Пастора (художественный руководитель Национального балета Литвы, руководитель Национального балета Польши, штатный хореограф Национального балета Нидерландов – прим. ред.) – современная постановка «Ромео и Джульетты». Для меня было большим счастьем танцевать главную партию, потому что Джульетта – одна из моих самых любимых ролей.
Вообще у меня 3 любимых партии: Никия, Джульетта, Жизель. А из неосуществленных мечт – спектакль «Легенда о любви» в постановке Анатолия Шекеры, «In the Middle, Somewhat Elevated» Уильяма Форсайта и, опять таки, «Ромео и Джульетта» Кеннета Макмиллана.
Внимание публики очень приятно: после спектакля абсолютно незнакомые люди могут написать слова благодарности в фейсбуке или передать цветы. Это стимулирует работать.
Когда мне было 5 лет, мама отвела меня на танцы во Дворец пионеров в Севастополе, чтобы, когда я пойду в 1 класс, у меня не было сколиоза. И пошло-поехало. Через несколько лет мы перебрались в Харьков, так как нам сказали, что там хорошая хореографическая школа. А когда мне исполнилось 10, решили поступать в Киевское хореографическое училище. Мама – двигатель прогресса!
В Национальную оперу Украины я попала после выпуска – сразу на позицию первой солистки. Но весь кордебалет я отработала еще в училище. Считаю, этот путь важно пройти любому артисту.
Театр для меня – спокойное место. Я человек не конфликтный и на рожон никогда не лезу. Пусть мне будет хуже, главное – ни с кем не ссориться. Мне повезло, что и в Киеве, и Вильнюсе с коллегами сложились прекрасные отношения.
Этот год выдался для меня очень тяжелым. В сентябре случился стресс-перелом малоберцовой кости, и я восстанавливалась 1,5 месяца. И как только вышла на работу, начала болеть большая берцовая кость, что гораздо серьезнее. И я с этой болью танцевала, готовила премьеру, потом поехала на гастроли в Японию и провела их на обезбаливающих. Вернулась и опять выпала с травмой на 3 месяца.
Теперь моя самая большая амбиция – быть здоровой. Лишь бы ничего не болело. Травма помогла мне изменить подход к работе. Раньше я работала по принципу «сильнее, быстрее, выше», а теперь для меня на первом месте – грамотность. Научилась прислушиваться к себе и взяла за правило: сразу обследоваться у врача, если что-то начинает болеть.
Выйти на сцену после травмы было очень страшно. Я до сих пор боюсь! Глаза очень отвыкли от света софитов. Свой первый спектакль оттанцевала почти вслепую: у меня и так плохое зрение, но я танцую без линз – не могу вращаться, когда четко вижу. А тут еще этот яркий свет!
Сейчас многие балерины помимо работы в театре занимаются пилатесом, каланетикой, йогой, TRX. Я тоже, восстанавливаясь после травмы, начала работать с тренером и очень увлеклась . Когда впервые шла в зал, думала, мне будет легко, но не тут-то было! Спорт включает абсолютно другие мышцы, и, если с тобой рядом правильный тренер, только помогает в танце.
Ограничений много: например, мне нельзя бегать на дорожке, ездить на велосипеде, кататься на коньках. Там другая нагрузка на колени, а еще ноги работают не в выворотном положении, что потом плохо сказывается в работе.
Молодым артистам важно участвовать в конкурсах: это дополнительная работа в зале, которая никогда не пройдет бесследно. Шанс себя показать, наработать репертуар и найти работу. Плюс – общение, возможность посмотреть на других. Ведь, когда ты всю жизнь проводишь в училище, то становишься замкнутым, зашоренным, пугливым.
После того, как я стала ездить на конкурсы с педагогом, мама вздохнула спокойно. Она считает, что смотреть на это невозможно. Особенно, если кто-то травмируется, и его прямо со сцены уносят. Рассказывает папе: «Они там, как футболисты».
Балет для меня – это все! Это не работа, а удовольствие. Возможность быть на сцене такой, какой я никогда не буду в жизни. В жизни я могу чего-то стесняться, а сцена – это моя территория, где я должна получить удовольствие и доставить его зрителю.
Откуда берется характер для ролей? Я не знаю, оно просто льется. Как вода. На сцене все появляется само, откуда – я не знаю.
Я ужасная трусиха, у меня даже есть прозвища: Юнга и Равлик Павлик. Но я люблю, когда мне ставят задачу. Что скажут, то и сделаю.
Обожаю черный цвет, не могу надеть что-то яркое. Однажды на гастролях задержали мой чемодан, и у меня 3 дня не было тренировочной формы. Мне дали малиновые штаны, оранжевую кофту, полосатые гетры – я себя в зеркале не узнавала. Услышала фразу, что «черный сохраняет энергию». Так и объясняю теперь свою любовь к нему.
У всех балетных есть дурацкая привычка: вернуться из театра и опять смотреть дома балет.
Иллюстрации: Анна Гончарова.