Высидеть 4 акта «Лебединого озера», наблюдая наивный сюжет о принце, с первого взгляда влюбившегося в заколдованную принцессу, но давшего клятву ее злому двойнику? Это не так страшно, как может показаться. Главное, знать, на что и зачем смотреть.
Прежде, чем стать таким, каким мы знаем его сейчас, балет целое столетие прожил в дворцовых стенах, подчиняясь жесточайшему регламенту манер. Геометрически выверенный, сдержанный придворный танец, кордебалет из статистов и соревнования в виртуозности среди звезд – вот что предшествовало драматическому, художественному и, в конце концов, логическому развитию ремесла.
Против салонной искусственности танца активно выступал Жан Жорж Новерр, придворный балетмейстер Марии-Антуанетты, теоретик и, в итоге, реформатор балета. С его подачи спектакль обрел четкую сюжетную линию, персонажи – характер и эмоции: словом, балет перестал быть набором танцев в неестественных декорациях, и стал зеркалом философии жизни своего времени.
Первые балеты, которые дошли до наших времен и считаются классикой жанра («Сильфида», «Эсмеральда», «Жизель»), появились в эпоху романтизма, в 30-40х годах 19 века. Их главная тема – стремление оторваться от повседневности, от житейской грязи и низменных страстей. Балет романтизма – это резкий контраст прозы жизни и поэзии высокой бестелесной красоты, поэзии забытья. Отсюда и наивный по своей сути сюжет. Главный в спектакле не он, а лирическое отступление, где танец разворачивается в полную силу – силу чистого искусства, и уносит зрителя в потусторонний мир подальше от обыденных забот. Это отступление получило название «белый балет».
Белый – потому что балерины одеты в белые пачки или тюники, потому что белый – цвет бестелесности, чистоты и совершенства. «Белые акты» в спектаклях – это высшая форма классического танца, величие и безупречность мастерства, которые можно только созерцать и никогда – прикоснуться. «Белый балет» – это иллюзия, она может как успокоить (беззаботные нимфы в «Сильфиде»), так растревожить (белые лебеди в «Лебедином озере») и даже погубить (демонические духи-виллисы в «Жизели»). Именно «белый балет» утвердил на сцене пуанты – чтобы приподнять недостижимую танцовщицу над землей – и привел кордебалет в движение.
На контрасте, «белым актам» предшествуют сцены из жизни: чтобы отойти от придворной замкнутости, хореографы переносят действие на ландшафт, а напудренным парикам предпочитают местный колорит разных народов. Больше никакой манерности и, наконец, есть место чистым эмоциям – танец активно дополняют пантомима и актерское мастерство.
Прямой наследник романтического балета и автор основного массива дожившей до сегодня классики, француз Мариус Петипа вывел жанр на вершину абсолюта. Для этого ему потребовалось очистить спектакль от излишней пантомимы и заменить ее танцем – в азбуке классического балета хореограф нашел достаточно выразительных средств, которые в сочетании с музыкой ясно бы передавали характер персонажей и сюжетных поворотов. Его хореография эмоциональна, изобретательна и, главное, самодостаточна. Его балеты можно разбирать по частям в отрыве от сюжета, и каждой можно наслаждаться по отдельности. Но вместе они дают полное ощущение грандиозности и торжествующего совершенства балетного искусства. И все это – с помощью ограниченного набора танцевальных движений.
Его балет – это не столько чистые эмоции, сколько чистые линии. Петипа – архитектор танца. Каждый шаг, каждый арабеск выверены с математической точностью и взаимодействуют с каждым сантиметром сцены. Именно поэтому главным местом действия балетов Петипа снова становится дворец, а обстоятельством – праздничный бал. Его регламент – большой выразительный жест и поза, точная техника и идеальная диагональ движения.
То, как Петипа использует масштабы сцены, похоже на то, как архитектор осваивает городское пространство. В его точных симметричных сценах нет ничего бездушного: они все имеют свою цель, логику и развитие. Последнее у Петипа практически неизменно ведет к катастрофе, но таким образом хореограф не морализирует, как его предшественники эпохи романтизма. Он, как и положено архитектору, сохраняет баланс, показывает разные стороны жизни, где есть время и празднику, и трагедии.
Масштабность замыслов Петипа подчеркивает кордебалет, который наравне с балериной становится звездой спектакля. Хореограф поднял технический уровень артистов на невиданную ранее высоту и поручил им художественные задачи. В своих спектаклях Петипа задействует всю труппу, максимально пользуясь средствами, которые заложены в танце. Его кордебалет – это канон жанра, все тот же «белый балет», но с более широким спектром ипостасей.
Чем еще может зацепить зрителя классический спектакль? Красочным разнообразием экзотических сцен, которые хореографы не банально стилизуют, но аккуратно переводят на язык балета. А еще структурная ритмичная музыка – в классике ее танцуют, оживляют движением каждую ноту, что делает спектакль одновременно проще и ярче для восприятия.