Первоначальный замысел "Жизели" значительно опередил свое время: один из авторов либретто, писатель и журналист Теофиль Готье, собирался проиллюстрировать стихотворение Виктора Гюго "Фантомы" и превратить первый акт в неистовый бал виллис. Но в первой половине 19 века идея поставить бессюжетный спектакль казалась немыслимой. Либретто для театрального зрелища было решающим.
"Ты обожала бал, и бал тебя сгубил. Прекрасный дивный бал! Там красота, свобода!", - писал Гюго (пер. Михаила Козловского). Готье же задумывал показать в первом акте бальный зал - свечи зажжены, но гости ещё не прибыли. Королева вилис заколдовывает паркет, и духи с разных концов света начинают свою неистовую пляску. А реальная девушка Жизель, протанцевав на балу ночь напролет, в итоге тоже превращается в вилису.
Думая о Жизели, Готье подразумевал современную ему парижанку:
"Она полна бешеной страстью к жизни, жаждой сладкого дурмана, жаждой опьянения, и это придает ей почти пугающую красоту и очарование, которое одновременно и восхищает и потрясает нашу душу. Стремительность, исступление, безумие парижанок, особенно поражающее на балах, напоминают мне поверье о мертвых танцовщицах, называемых вилисами".
Коллега Готье, драматург Жюль-Анри Верной де Сен-Жорж, лучше знал требования сцены, так что вместе с балетмейстерами Жаном Коралли и Жюлем Перро они создали аккуратный романтический балет на основе немецкого фольклора. Вдохновение черпали в тексте Генриха Гейне "Духи стихий" из 2-го тома парижского издания «О Германии» («De l'Allemagne», 1835).
Премьера состоялась 28 июня 1841 года в Париже. Будучи одним из авторов либретто, Теофиль Готье был не вправе писать рецензию, поэтому оформил её как открытое письмо Гейне:
"Кто такая Жизель? Жизель – это Карлотта Гризи, очаровательная девушка с голубыми глазами, благородной естественной улыбкой и живостью поведения. Итальянка, которая могла бы сойти за немку - подобно тому, как немка Фанни Эльслер выглядит андалузкой из Севильи. Ее положение – наипростейшее в мире: она обожает Лойса и обожает танцевать".
Карлотта Гризи - первая исполнительница партии Жизели - была ученицей и к тому времени женой Жюля Перро. Роль сделала из танцовщицы суперзвезду, интерес в прессе также подогрели слухи о романе артистки с Люсьеном Петипа, первым исполнителем партии Лойса-Альберта: через год Гризи с Перро разошлись. До конца не ясно, приложил ли Перро руку к созданию "Жизели" или был лишь советчиком и свидетелем успеха, а хореографию целиком сочинил балетмейстер Парижской оперы Коралли.
Так или иначе, современные версии "Жизели" основаны на интерпретации Мариуса Петипа, чей брат танцевал парижскую премьеру. Петипа поставил балет в Петербурге в 1884, позже - в 1887 и редактировал хореографию вплоть до своего увольнения из Императорских театров в 1903 году. До него к "Жизели" не прикасались годами - слишком несовременным казался спектакль рядом с громоздкими эклектичными феериями, воспевавшими в балерине кокетство и чеканную технику. Но несмотря на это, именно "Жизель" доказала самодостаточность русских танцовщиц: в России балет был впервые поставлен для Елены Андреяновой в 1842 году, сразу после отъезда из Петербурга "божественной" Марии Тальони. Александр Плещеев в своей монографии "Наш балет" вспоминал, что дирекция Императорских театров отправила балетмейстера Анри Титюса в Париж, лишь бы тот привез что-то новенькое - что-то, что заставило бы балетоманов переключиться с воспоминаний о Тальони на достоинства местных артисток. Ни Титюс, ни Андреянова не подвели - "пантомима 1-го акта и танцы 2-го акта убедили всех, что г-жа Андреянова наша первая танцовщица".
В первом, бытовом, акте "Жизели" пантомима и танец разделены, и, хотя главная женская партия прежде всего танцевальна, на передний план неизменно выходит кульминационная сцена сумасшествия. Исполняя "Жизель" реалиста Александра Горского балерина Вера Каралли, одетая в крестьянское платье, разражалась искусственным смехом. Петербургская "лиричка" Ольга Спесивцева в юбочке и корсаже, наоборот, исступленно оттанцовывала безумие: её пантомима уже несла в себе неистовство будущей вилисы. Анна Павлова, писал Плещеев, на сцене "не умирала, а таяла". Тамара Карсавина своей игрой оттеняла одиночество и потерянность Альберта-Нижинского.
Во втором акте действием становится сам танец, хотя отголоски его образности видны уже в непосредственных pas ballotte Жизели 1 действия. Танцы вилис - набор не па, а символов. В дуэте Жизели и Альберта - тоска, нежность, и прощение. Жизель-вилиса своим танцем сообщает свою бестелесность, принадлежность к стихии воздуха и потустороннему миру. А своей текучей пластикой - на контрасте с жесткими арабесками кордебалета - неутраченную человечность, и, вместе с тем, неопытность в новой для себя роли призрака-убийцы. Более того, танцем по оригинальному замыслу вилиса должна была соблазнять обреченного.
Есть предположение, что в парижской версии Жизель закалывала себя шпагой Альберта, а не умирала от разбитого сердца, как у Петипа. Режиссёр балетной труппы Мариинского театра Николай Сергеев, сбежавший в Европу после Октябрьской революции, в 1934 году поставил свою версию балета в Лондоне именно со сценой самоубийства. Он же за 10 лет до этого по приглашению Ольги Спесивцевой перенес Мариинский спектакль на сцену Парижской оперы, а еще раньше, в 1910 году, собрал его для "Русских сезонов" Дягилева.
В США "Жизель" попала благодаря москвичу Михаилу Мордкину, бывшему дягилевскому танцовщику: в 1924 году он осел в Нью-Йорке и основал балетную школу, а в 1937 - и труппу. Его стиль нес отпечаток работ Горского и популярной в России начала 20 века мимодрамы, но цельных работ, как и систему обучения, хореограф не создал. В 1939 году его труппа распалась, став основой будущего American Ballet Theatre, а ученица и меценатка Мордкина Лючия Чейз в итоге поставила свою "Жизель". В конце 60-х для американского ТВ её версию исполнила легендарная итальянка Карла Фраччи в паре с Эриком Брюном.
Виртуозная и легкая Фраччи - одна из самых знаменитых европейских исполнительниц Жизели, помимо Брюна её партнером в спектакле был и Нуреев. В середине 50-х балерина получила международную известность, исполнив эту партию в Лондоне, и после добилась постановки "Жизели" в родном театре Ла Скала. 1 января 1934 года Алисия Маркова стала первой британской Жизелью, выступив на премьере молодой труппы The Vic-Wells Ballet (спустя десятилетие она станет Королевским балетом Великобритании). Дягилевская бэби-балерина Маркова много лет наблюдала за тем, как готовилась и исполняла партию Жизели Ольга Спесивцева, и полностью отказалась от её экзальтированной интерпретации. Её героиня получилась нежной и по-английски сдержанной. Даже потрясение обманом она переживает элегантно, пытаясь до последнего справиться с чувствами.
Галина Уланова, легендарная советская Жизель, тоже придерживалась линии "несумасшествия". По её словам, героиня поражена предательством Альберта настолько, что теряет контроль над чувствами. И то на время, перед самой смертью, она все-таки узнает и мать, и возлюбленного.
Идеальной Жизелью в 70-х считалась Наталья Бессмертнова, блиставшая в балете своего супруга Юрия Григоровича. Её преемница - героиня нашего времени Светлана Захарова. В свежей редакции-реконструкции Алексея Ратманского для Большого театра премьеру танцевали Ольга Смирнова и Екатерина Крысанова, но, судя из рецензий, без сенсаций.
В киевском репертуаре "Жизель" впервые появилась в 1926 году по мотивам московской версии Александра Горского. В 1956 новую редакцию спектакля для Национальной оперы Украины сделал ленинградец Константин Сергеев, и его постановка идет в театре до сих пор.
Олеся Шайтанова, балерина Литовской национальной оперы, до 2016 года - балерина Национальной оперы Украины:
"Жизель" - невероятно сложный балет, оттого мне ещё сложнее объяснить, за что я так его люблю. Чувствую в нём все, до каждого поворота головы, каждого вздоха, так что, безусловно, можно сказать, я такая же чувствительная, как его героиня. Хотя точно не согласна считать её наивной.
Жизель - особенная девушка, раз даже граф обратил на неё внимание. Она умна - всё понимает, но не может совладать с эмоциями, которые рвутся наружу. Потому я не хочу делать сцену сумасшествия экзальтированной, допускать ни единого резкого движения.
Вилисы, второй акт...Почему в этой картине важно быть невесомой? Почему нельзя нарушать "мир призраков"? Необходимо продумывать и держать образ Жизели в голове весь спектакль. Ведь, опять же, она умна и снова доказывает это в адажио, которое должно исполняться как можно плавнее, спокойнее - чтобы дотянуть до рассвета.