Пина Бауш пусть формально и была хореографом, но никогда себя к таковым не причисляла. Бауш основала танцтеатр — направление, начало которому положил ее знаменитый учитель Курт Йосс. За 36 лет руководства Вуппертальским театром танца Пина создала 44 постановки, сняла фильм «Плач императрицы», организовала выставку сценического дизайна и костюма, а также побывала директором 4-х международных фестивалей.

Как режиссер она работала широко и интердисциплинарно. Например, объединила танец и оперу в танцопере «Орфей и Эвридика». В отличие от предшественников, ей удалось связать эти две формы настолько органично, что зритель уже не видел границ между способами выражения — только целостный спектакль.

Бауш волновало душевное устройство зрителя и танцора. Проведя детство в родительском ресторане, она научилась наблюдать за людьми и через движения считывать их характеры и эмоции. Одна из самых знаменитых цитат Пины: «Меньше всего я интересуюсь тем, как люди двигаются, меня интересует, что ими движет».

Постановка «Кафе Мюллер» как раз иллюстрирует ее метод. В структуре танца – повторения, которых Пина не боялась, а, наоборот, говорила: «Повторения — это не повторения. Одно и то же движение привносит совершенно разные чувства в итоге». В «Кафе Мюллер» хореограф обращалась одновременно и к жесту, и к движению. Она задавала своим танцорам личные вопросы, например: «Чего ты стыдишься?», и призывала ответить на них движениями и словами. Пина не боялась показать человека, каким он есть, не скрывая ранящие и постыдные эмоции, а наоборот отводя им центральное место в творчестве.

Еще одна культовая работа Бауш — «Весна священная». К партитуре Стравинского, созданной для постановки Нижинского в 1913 году, хореографы обращаются регулярно. Но в чем было новаторство Пины? Во-первых, она пересмотрела сюжет, заложенный в музыку Стравинским. Придерживаясь ритуального мотива, она сместила фокус на отношения: женщин и мужчин, жертвы и толпы, своего и чужого. Пина одной из первых подняла вопросы сексизма и феминизма в танце. Во-вторых, она засыпала сцену торфом, который стал не просто декорацией, но и частью танца, движения. С развитием действа костюмы танцоров темнели от земли, их тела будто сливались с ней. В итоге взаимодействие со сценографией стало отличительной чертой постановок Пины. Вода, скалы, живые гвоздики – все подчинялось движению.

«Гвоздики» ставят под сомнения само понятие хореографии. «The man I love» — это знаменитый фрагмент из постановки, где мужчина исполняет песню Гершвина на языке жестов, стоя на посреди сцены, усеянной гвоздиками — простое, но трогательное произведение о тех, кто не может услышать нашу любовь. Танец это или драматический театр? А может, песня, хоть исполнитель не произносит и звука? Мастерски объединяя разные формы искусства, Пине удалось расширить понятие танца и привлечь внимание новой публики. Даже из самых уродливых, болезненных эмоций и движений она могла извлечь красоту и, главное, донести её до зрителя.

В 2009 году, после скоропостижной смерти хореографа от рака легких, художники обратились к творчеству Пины, чтобы почтить память о ней и то влияние, которое Бауш оказала на их собственные работы. Греческий хореограф Димитрис Папайоанну посвятил Пине свою работу «NOWHERE», а Вим Вендерс снял документальный фильм «Пина. Танец страсти».

27 июля Пине исполнилось бы 78 лет. Никто не знает, удалось ли ей реализовать все задуманное, считала ли она себя великой, продолжала бы творить в 78 и как бы отреагировала на посвященные ей работы. Одно ясно наверняка: она указала путь, который будет длиться и развиваться. Путь объединения и сотрудничества, путь смелости и поиска душевной красоты в самые счастливые и отчаянные моменты человечества.